Он был из тех копов, которые не играют по правилам — он их просто не признавал. Вечно в лоб, всегда на грани — грубый, упрямый, непреклонный. Для него главное — правда, даже если она рвёт на части. Он не ждал одобрения, не искал союзников, действовал сам. Его уважали, боялись, ненавидели, но точно не игнорировали. Он был тот, кто бросается в самую гущу, если чувствует, что где-то пахнет ложью.Когда ему поручили новое дело, оно сначала казалось обычным. Расследование, как он считал, — это просто ещё один вызов, ещё одна возможность доказать, что он всё ещё лучший в этой игре. Но с первых же шагов стало ясно — это не простое дело. Оно тянуло за собой цепь странностей, несостыковок, людей, которые говорили одно, но имели в виду совсем другое. Всё было будто бы в дымке: за очевидными фактами скрывались чьи-то тщательно охраняемые тайны.Он шаг за шагом лез в эту трясину. И с каждым новым фактом, с каждым допросом, с каждым найденным следом он начинал понимать: здесь дело не в преступлении. Здесь — система. Такая, которая защищает себя, скрывает свои шрамы, запутывает следы. Он оказался в ситуации, где каждый может оказаться врагом, даже те, кого считал своими. Его партнёры, начальство, старые друзья — все могли быть частью игры. Только правил он не знал. Скоро стало ясно: это ловушка. И не просто для него — для любого, кто попытается дотронуться до этой правды. Его действия больше не давали предсказуемого результата. То, что раньше было понятно и чётко, теперь становилось зыбким. Система отвечала на давление тем, что начинала выдавливать его самого, делая из него виновного, маргинала, опасного одиночку. В этой игре каждый ход — это риск быть втянутым в чужую комбинацию.