Шалкар когда-то был лучшим в своем деле. Он знал, как думают убийцы, чувствовал их след, замечал те детали, которые ускользали от других. Но с годами этот талант стал его проклятием. Он погрузился в пучину своих кошмаров, пряча их в стакане дешевого виски. Теперь его дни одинаково пусты: бутылка, телевизор, тишина.Но однажды в его дверь постучали. Молодой следователь, почти мальчишка, стоял на пороге, нервно комкая в руках кепку. Он знал, кто перед ним. Знал легенду, которой когда-то был Шалкар.— Нам нужна ваша помощь, — сказал он.Шалкар хотел прогнать его, сказать, что он больше не в деле, но слова застряли в горле, когда он услышал подробности. Маньяк. Такой же, как тот, кого он искал двадцать лет назад. Те же символы, те же изуродованные тела, тот же холодный расчет.Шалкар чувствовал, как внутри что-то щелкнуло, как будто ржавый механизм, застывший на долгие годы, вдруг снова пришел в движение.Он вернулся в игру.Город встретил его мрачными улицами, знакомыми и чужими одновременно. Архивы, старые отчеты, снимки жертв – все это снова оказалось перед ним. Он перечитывал заметки, искал несостыковки. Ему казалось, что он слышит голос прошлого, его собственный голос, полный молодого задора и веры в правосудие.Шалкар начал с того, что пытался вспомнить все детали старых преступлений. Он прокручивал в голове каждую зацепку, каждый след, который тогда не привел к разгадке. Но что-то не давало ему покоя. Слишком много совпадений, слишком точное повторение старого почерка. Маньяки так не действуют. Они эволюционируют, меняют тактику, а этот словно намеренно копировал детали тех давних убийств.Тогда Шалкар сделал то, что всегда умел лучше всего: он стал думать, как убийца.Прошлые дела вели его к тем, кого он уже давно похоронил в своих воспоминаниях. Свидетели, которые тогда ничего не видели, следователи, которые уже не служат, улики, которые давно потеряны. Все это превращалось в паутину, в которой каждое звено вело к новому вопросу.Но когда он понял, кто стоит за этим, холод пробежал по спине.Маньяк, которого он искал, уже давно мертв. Но кто-то продолжал его дело. Кто-то, кто знал все детали старых преступлений. Кто-то, кто был рядом.
